Психосоциальные параметры старения

Забулдыгина Анна Сергеевна
Забулдыгина Анна Сергеевна Психолог,

Психосоциальные параметры старения

пожилые люди

До возраста инволюции человек ориентируется на более или менее отдаленное будущее. Дальние цели и подчиненные им ближайшие задачи определяют движение по пути самоактуализации, саморазвития и самосовершенствования. В позднем возрасте будущее связано с завершающим этапом существования при различных ограничениях и болезнях. Выход на пенсию ассоциируется с утратой представления о себе как о полноценном члене общества, с окончанием профессиональной деятельности. Будущее кажется неконструктивным, человек не властен над ним. Не думая о будущем, человек одновременно избегает мыслей о конечности бытия. В этом смысле прошлое гораздо более конструктивно, оно активно, в нем были позитивные события. Прошлое способствует стабилизации самооценки, позволяет сохранить и как бы продолжить себя во времени.

Вместе с тем, как это ни парадоксально, отсутствие планов на будущее, жизнь в настоящем времени дают человеку текущие радости без необходимости двигаться к намеченным целям. Своеобразная свобода от самого себя, желаемая, но недоступная ранее, приводит к удовлетворенности собой. Таким образом, утрата временной перспективы не является однозначно негативной стороной жизни в позднем возрасте, она несет в себе и позитивный смысл при адекватном отношении к собственной старости.

Другая особенность стареющего человека — сужение круга общения, обусловленное уходом из жизни близких, друзей и ровесников. Тема одиночества часто звучит в жалобах пожилых людей, она занимает их мысли, становится значимым переживанием. Одиночество не сводится к одинокому проживанию. Достаточно часто о нем говорят стареющие люди, проживающие в семьях. Непонимание между ними и более молодыми близкими, различия во взглядах, интересах, во временных перспективах вызывают дискомфорт от неудовлетворенности общением. Одиночеству пожилых свойственна известная противоречивость.

Стареющие люди стремятся отгородиться от внешних проблем и сохранить свою независимость; они склонны к уединению, необходимому для понимания и переработки своих физических недугов и психических изменений.

Старость — вообще весьма противоречивый период жизни. Находясь как бы между собой прежним и собой изменившимся, старые люди нередко находятся в плену амбивалентных желаний, действий и высказываний: «старики сами не знают, чего хотят».

К теме одиночества относятся и так называемые обманутые ожидания. Рождение и воспитание детей родители часто считают вкладом не только в их будущее, но и в свое. У пожилых людей возникает естественное чувство обиды и переживание морального отторжения, если они не получают от детей и внуков должного, по их мнению, внимания и заботы.

Люди пожилого и старческого возраста неминуемо приходят к пересмотру жизненных ценностей. Физическое состояние остается одним из важных факторов, определяющих весь контекст жизни пожилого человека. В иерархии ценностей ведущее место начинают занимать здоровье, мысли и забота о нем. Обоснованная вероятность заболевания вызывает в позднем возрасте тревогу, боязнь стать обузой для близких. Особенно это касается одиноких людей. Страх перед болезнью особенно выражен у тех из них, кто не имеет «группы социальной поддержки». Возможность оказаться прикованным к постели, беспомощным и не способным себя обслужить порождает известную мнительность, заставляет «прислушиваться» к своему организму. Отсутствие в нашем обществе структур, гарантирующих социальное обслуживание в старости, может привести к паническим реакциям. Появляется и страх смерти, причем не столько самого ухода из жизни, сколько умирания в одиночестве. Осознанно или бессознательно такие люди сбиваются в небольшие группы, перезваниваются, вместе ходят в магазин и на прогулки, оказывают взаимные услуги.

У стареющего человека увеличивается потребность в общении. По мере старения и отхода от профессиональной деятельности общение становится все более значимым. Воспоминания о прежних годах, обсуждение текущих событий и жизни других людей создают иллюзорное ощущение непрерывности и заполненности собственной жизни. В позднем возрасте общение может становиться главным, ведущим стимулом жизни. Погружение старого человека в круговорот домашних дел еще более затушевывает временную перспективу индивидуальной жизни и приводит к снижению самооценки. Снижение самооценки может приводить к личностному обеднению, уменьшению интереса к себе, что внешне проявляется, в частности, в пренебрежении внешним видом и правилами гигиены.

Женщины в целом стареют более благополучно, чем мужчины. Можно отметить, что жизненный опыт, складывающийся в молодые годы, социальные стереотипы женского и мужского поведения, требования к женским и мужским социальным ролям различны.

Мужчины во многом острее и известном смысле беспомощнее переживают старение. Их «сосредоточенность» на профессиональной сфере, более узкий круг общения, относительная узость интересов за пределами социально-производственных установок, меньшее внимание к своему организму, более редкое посещение врачей, формируемая обществом привычка «не жаловаться» на свои недомогания (так называемое мужское поведение) препятствует формированию компенсаторных и адаптивных механизмов, столь необходимых для вступления в поздний возраст.

Переживание опустошенности жизни после ухода на пенсию, ограничение физических возможностей нередко приводят к неадекватным стратегиям поведения в виде малоподвижности, замыкания в себе или случайного, поверхностного и необязательного общения.

Это создает иллюзию заполненности существования, позволяет в известном смысле убить время и отвлекает от мыслей об изменившихся условиях своего бытия. К такому же кругу поведенческих стратегий относится и ригидная фиксация на симптомах старения, оцениваемых как проявления болезни.

Не сложившееся ранее умение приглядываться к себе часто проявляется у мужчин в запущенности соматических заболеваний. Мужчины не болеют и рано умирают, а женщины болеют, но живут дольше. Все сказанное о женском и мужском старении лишь малая, но достаточно очевидная часть причин, определяющих половые различия в позднем возрасте.